— Она любила одуванчики, — тихо произнёс он, — даже сажать их научилась дома, в ведёрке.

Я слушаю его четвёртый вечер.
Ему 76.
Он хмур, спокоен, и абсолютно равнодушен к своему скорому уходу.

— Если бы я верил в Бога, то спешил бы сейчас, думая, что увижусь с ней там.
Но я не верю.
И знаю, что не увижусь.
Нам всё даётся только на один раз.
Именно поэтому ничего нельзя исправить.
А знаешь, Лиля, как это — когда всё понимаешь, но ничего уже нельзя исправить? — его на удивление яркие глаз…
… показать весь текст …

Помню, как несколько лет назад я гостила летом у мамы, и проснувшись на самой заре, нечаянно подслушала её разговор с кошкой на кухне…

Обе завтракали.

— Ты знаешь, Шурка, я очень рада, что у нас нет мышей, и тебе никогда не пришлось охотиться…
Мне сложно было бы иметь с тобой отношения, если бы я знала, что ты кого-то загрызла…
Пусть и мышей… но они же тоже люди…

Сижу и улыбаюсь…

Да, все мы, живущие на этой планете, так или иначе, но ЛЮДИ…

А значит, никто не должен быть загрызен…
… показать весь текст …

Штрихи жизни.

Помню, у моей питерской подруги, Оксаны, обрушился дорогущий навесной потолок, утащив с собой в утильную могилу старинную бабушкину люстру и кучу всяких милых сердцу мелочей…

Когда я пришла к ней, она гордо восседала на руинах, куря свою неизменную сигарету…
Ни суеты, ни сожалений, ирония на все искрящиеся глаза василькового оттенка…

— Что будем делать? — засуетилась, вместо Оксаны, я.

— Ничего. Всё уже случилось. Сейчас кофе сварю, попьём, забьём на какое-то время… а придёт на…
… показать весь текст …

— Уходи, Колька… уходи… не надо тебе больше со мной…- мужчина с палкой, почти старик, неожиданно громко и резко звучал на пустой почти улице, медленно увязающей в мокром снеге…

Собака стояла у его ног и смотрела на хозяина с таким недоступным людским глазам состраданием, что я тоже встала там, где шла, и начала наблюдать…

— Я старый никчёмный дурак, Колька… я устал от самого себя… уходи…

Подрагивающий от мокрых снежинок Колька молча врастал лапами в холодное месиво… его любовь к отчаявшемуся х…
… показать весь текст …

— А давай каждый год праздновать первое ноября? — предложил мне вчера любимый.
Я согласилась, и мы вместе создали тайное сообщество НЕлюбителей лета…

Если эти слова вызвали сейчас у кого-то возмущение, или удивление — не серчайте, прошу… просто перестаньте читать…

Текст для тех, у кого отозвалось…
Чьим лёгким лучше вдыхать-выдыхать в осенне-зимние дни, счастливо лишённые палящей испарины, и духоты, перемешанной с пыльцой пыли…

Наверное, у природы и вправду нет плохой погоды, но и у человека н…
… показать весь текст …

Ей за семьдесят…
Обычные семьдесят, не молодящиеся с той неистовостью, с коей ныне и двадцатилетние парализуют себе ещё ничего не повидавшие лбы…

Она прекрасна в своих морщинках с историей, простом чёрном свитере, с коротким седым ёжиком…

— Когда-то я услышала джаз… со старой пластинки Глена Миллера у деда…
И с тех пор танцевала под «Серенаду Солнечной долины»…
Даже в школе, где нас выпускали на смотры самодеятельности в танце маленьких кавалеристов…

Учительница орала на меня, обвиняя, что я…
… показать весь текст …

Рассказать красиво можно о чём угодно…

Она и рассказывает…

Вот приехал он к ней туда, где она с одиночеством вдвоём чинит старое крыльцо…
Иначе провалится, а больше некому…
И ещё варит варенье для одиноких же зимних чашек чая, потому что дочь уже взрослая, и пьёт не чай совсем не дома…
А она не жалеет…
Она умеет сама, и умеет одна…

Так вот, чинит она это крыльцо, а тут он…
А ведь не велела больше, ставила точку жирнее, чем той текущей шариковой ручкой в школьной тетради…

Тут он…
… показать весь текст …

Простые правила

… чтобы хорошо отдохнуть, надо хорошо устать… говори обо всём сразу и прямо… береги своих — убить можно и словом… будь благодарна даже за самую маленькую капельку добра…

По утрам в июне сон уходит не со скрипом, а быстро, почти неслышно, словно понимает, что нельзя пропустить такое…

Кот на кухне настолько примерно пялится в нежную мякоть распускающегося на крышах солнца, что вполне сойдёт за путного, рядом с которым даже до жути боящийся его младенец-цветок не взывает, как обычно, о помощи.

Мысли в голове честные, тихие, разные. Им можно просто быть. Без внутренней цензуры, умеющей трусливо отбрасывать неугодные, чтобы заменить их потом наспех сочинённой ерундой.

А ерунды уже давно не хочется. Особенно искусственной.